Они доверяли только собственным предрассудкам, - отсюда обвинение в мизантропии, преступлении, приписывавшемся им Цицероном, Сенекой, Цельсом, а вместе с ними и всей античностью. Уже в 130 г. до новой эры, во время осады Иерусалима Антиохом, друзья последнего советовали ему овладеть городом силою и полностью уничтожить еврейское племя, ибо оно, единственное из всех народов, отказывалось вступать в какие бы то ни было отношения с другими народами и считало их врагами (Посидоний Апамейский). Нравилась ли им такая роль нежелательных чужестранцев? Хотелось ли им с самого начала быть единственным народом на земле? С уверенностью можно сказать лишь то, что в течение длительного времени они являлись буквально воплощением фанатизма и что их склонность к либеральной идее является скорее благоприобретенной, нежели врожденной. Этот самый нетерпимый и самый преследуемый народ сочетает в себе универсализм со строжайшим партикуляризмом. Изначальное противоречие, которое бесполезно пытаться разрешить или объяснить. И это не ксенофобия, это не социальная незрелость, - это варварство затянувшегося эволюционного, социального взросления… Проблема ведь имеет решение, и разрешится через время, но толпа еще поломает копья на этом поприще… И конечно еще, - проблема в социально необразованных и недальновидных лидерах, играющих на видимых противоречиях, хотя они искусственно создаются и искусно не разрешаются, что и позволяет им держаться на виду политической, а вероятнее всего и экономической жизни общества.
Многие их эксперты, играя в ту же рулетку, признают, что ситуация зашла в тупик. Лидер Социалистической партии Валлонии Элио ди Рупо (один из несостоявшихся премьеров Бельгии) еще прошлым летом предупреждал, что если диалог о создании нового правительства провалится, страну ждет политический хаос. Ситуация по сути выродилась в одну из форм неврастении… И дело, как всегда, в деньгах. Богатой Фландрии надоело субсидировать отстающую Валлонию (три четверти бюджета которой составляют фламандские дотации), и она хочет получить налоговую автономию, а то и вообще выйти из состава королевства. Такие идеи давно вынашивает националистическая партия Новый фламандский альянс под руководством Барта де Вевера. С Элио ди Рупо у них диаметрально противоположные взгляды как на институциональное будущее страны, так и на пути экономического развития. Однако их объединяет Брюссель. Не только потому, что там живет бельгийский король. Дело еще в том, что столица Евросоюза и НАТО - город франкоговорящий, то есть валлонский, но расположен на фламандской территории. Сейчас вместе с фламандскими предместьями он составляет единственный в стране двуязычный избирательный округ Брюссель-Халле-Вильвоорде, скрепляя тем самым разваливающееся королевство. Ведь в случае скоропалительного разделения Бельгии ее столица наверняка станет валлонским анклавом, а Фландрия хочет оставить ее за собой. Поэтому она не спешит отделяться, продолжая вливать в Брюссель по полмиллиарда евро в год и надеясь со временем прибрать его к рукам. Таким образом, если Бельгию и ждет политический хаос, то он будет вполне управляемый - разваливать страну никто не спешит. Никто также не призывает упразднить должность монарха, который носит титул короля всех бельгийцев.
Беда в том, что к политическому хаосу может прибавиться долговой кризис. С макроэкономической точки зрения Бельгия, конечно, выгодно отличается от Греции: она обладает мощной индустрией, ее экономический рост в прошлом году оказался выше, чем в среднем по ЕС, при дефиците бюджета в несколько смешных по европейским меркам процентов. Но у Бельгии есть ахиллесова пята государственный долг, в €400 миллиардов. Конечно, и это бы ничего, - живет же Япония с госдолгом в десятки раз больше. Однако в Европе с недавних пор такие показатели ставят страну в группу риска, - спекулянты, натренировавшиеся на Греции, готовы к атаке на любое слабое звено еврозоны. Кстати, стоимость новых заимствований для Бельгии стала заметно расти. Экономисты уже начали присоединять Бельгию к группе наиболее проблемных экономик Евросоюза, куда входят Португалия, Ирландия, Греция и Испания.
