К людям надо относиться так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе. Ширять наркотиками до передоза, рвать бензопилами, пытать паяльниками, спаивать алкоголем и заставлять спариваться с собаками. В этом и есть позиция гражданского единения. Когда всем хочется гламура, бритых женских гениталий и вместе с тем массовых расстрелов.
«Мы обязательно встретимся, слышишь меня, прости. Там, куда я ухожу, весна»
Drive boy dog boy
Dirty numb angel boy
In the doorway boy
She was a lipstick boy
She was a beautiful boy
And tears boy
And all in your innerspace boy…
You had
hands girl boy
and steel boy
You had chemicals boy
I've grown so close to you
Boy and you just groan boy
She said comeover comeover
She smiled at you boy.
Underworld. «Born Slippy»
Но сколько ни говори «халва, халва» — во рту слаще не станет и говно оно и есть говно.
в голове пролетают строчки Сашки Блока: «О Русь моя! Жена моя!» Хотя, учитывая окружающую темень, покосившиеся полустанки и запахи, правильнее было бы подумать: «Кому и кобыла — невеста».
Vox populum, скажу я вам — страшная сила. Есть в ней что то такое от гуннов. Конницей сметающее на своем пути все те ажурные замки социальных, экономических и философских схем, ежедневно (и за нехилые бабки) выстраиваемых учеными мужами. Гениями маркетинга и менеджмента. Если бы эти местные Бивис с Батхедом знали бы, какие катастрофически огромные деньги получают все эти отделы маркетинга, логистики, региональной дистрибьюции и планирования. Сколько времени тратится на расчет цены в далеком регионе, на уменьшение издержек, сокращение маржи и прочее и прочее. Чтобы там, в удаленном от Москвы регионе, какой нибудь брейкер мог позволить себе купить под водочку колбасы, чтобы не ударило это по его облегченному покупкой водки карману. Чтоб покупал он чаще и больше. И за разумные деньги.
А тут — нате. Острый, как заточка гопника, аргумент: «Скорее всего мудаки они там все. Или считать не умеют, или тупые».
Методично обшариваю карманы, готовлюсь слинять в тамбур и все такое. Тут мои пальцы натыкаются на какой то комок в целлофане. Я медленно достаю его и украдкой разглядываю. Белая субстанция в целлофане.
«Что в пакете?» — спрашивает у знатоков телезритель из Тюмени.
Может быть, соль? Зачем? Что солить? Дорожную еду? Я что, курицу в поезд беру? Может, я турист, да? Догадка бритвой вспарывает мне мозг. Известно что. Порошок. Мозгоотбеливатель. «Тайд» для извилин. Одним словом, кокос.
дорога кокаина с утра — шаг в неизвестность…
Дистрибьюторы, подобно саранче, жрут урожай, возросший на поле, удобренном твоими бюджетами, и всегда готовы взмахнуть крыльями и улететь на другую поляну, жужжа об изменениях на рынке. Они во многом похожи на дорожных шлюх, с которыми никогда не знаешь, получишь ли ты некоторое удовольствие за свои бабки или схватишь какую нибудь неведомую венерическую болезнь. В памятке, посвященной работе с дистрибьютором, в первых строках должно быть написано следующее: «Входя на новый рынок через дистрибьютора, вы всегда должны понимать, что все ваши действия носят временный характер. Они сопряжены с затратами и риском потерять все из за проституирующей политики вашего дистрибьютора. Начиная работу с дистрибьютором, вы должны четко понимать, как скоро вы ее закончите, чтобы открыть собственные продажи».
Попробуй морфий — он сегодня отменный!
Ну, мозги чувака — они, типа, сделаны для всяких сложных вещей, там, типа науки. Ну, или считать банки пива, или экспериментировать на червяках и все такое.
Из высказываний героев м/ф «Бивис и Батхед»
— Ну что, Мишка, как жизнь твоя проистекает на Комариных болотах?
— Нормально проистекает. Как вода в Неве. Не хуже, чем у тебя в Рязани.
Мишка раскуривает косяк, и огонек «беломорины» скачет веселенькими бликами по стеклам его очков.
— Миш, ну почему ты Москву называешь Рязанью? Ты не любишь столицу нашей Родины?
— Не а, не люблю. — И, сделав первый напас, передает мне папиросу. — А Рязань и есть. Девяносто процентов населения приехали из колхозов и перемешались с остатками ваших мещан. Получилась Большая Рязань. Вместо коров на улицах — стада джипов с быками внутри, в ресторанах — пастбища гламурных коз. В головах — деньги да карьеры. Странно, как вы еще церкви под клубы не используете. Там же акустика хорошая.
У вас тут у всех стандартная проблема. Прыщи — потому что не ебут. А не ебут, потому что прыщи. Замкнутый круг какой то.
Тут у нас Васильевский остров, Нева, духовность. А в Москве? Одни бутики да кабаки. И храм Христа Спасителя, похожий на силиконовый имплантат, который себе старухи миллионерши ставят в надежде лучше выглядеть. Но это им не помогает.
— Не понимаю я чего то. Неужели все так плохо? — Я представил себе девицу в красном сарафане, с высоким кокошником на золотистых волосах и двумя храмами Спасителя вместо грудей. Красавица Москва постояла немного, смотря на меня как то оценивающе, потом укоризненно отвернулась, уставившись, на витрину какого то модного магазинчика.
ужас в том, что мы начинаем выдумывать эту дурацкую смешанную модель новой квартиры: американская казарменная демократия плюс традиционная европейская тяга к левизне, помноженная на русское распиздяйство. Мне наш следующий президент видится смесью Лимонова и Буша с лицом батьки Махно. Такой грозящий буржуям ракетами чувак, в пиджаке штандартенфюрера СС, юбке и кружевных чулочках, но с огромной лохматой бородищей. А судя по тому, как мы вырываем столетние дубы нашей истории и щедро удобряем новые грядки в ожидании всхода новой либеральной тыквы, так оно и будет.
Все те так называемые либеральные ценности, которые мы у Запада купили за несусветные бабки, за нефть и тому подобное, оказались полным фальшаком. Побрякушками для вождей индейских племен. Демократия, либерализм, рынок, конституция,
