- Ходят слухи, что ты выдумал и спонсировал в Столице мятеж против самого себя?
- Не могу отрицать. Большая ненависть стоила больших денег. Зато наверняка.
- Думаешь, они отправят тебя на Необитаемый Остров? Нет, Джо. Теперь они тебя расстреляют...
Одних предают за понюшку табака... Других - за бочку варенья и корзину печенья. Когда историки будут описывать последнюю Революцию в истории человечества, мне будет приятно читать, что Великого Диктатора Джозефа Ротариу Норьегу предали за 287 миллионов золотом и ассигнациями. Мой народ не дурак. Просто так бы он никогда меня не предал. Просто так никого не предают. Но такие деньги, да плюс еще моя личная просьба... Мне даже не хотелось кричать "Предатели". Но я все равно кричал. Чтобы вся эта комедия смотрелась правдоподобно.
Один только Преподобный Козлюшн не взял ни денег, ни золота. Говорит, что возглавил оппозицию по идейным соображениям. Это хорошо. Хорошо, что у него есть соображения, я, признаться, не был уверен, что Преподобный вообще способен соображать. Хотя... Судя по отвисшим карманам его красной рясы, что-то он все-таки прихватил. Нлгдыщ говорит, что мои портреты. Может, хочет их сжечь. А может, повесит в келье. В душе-то Козлюшн всегда восхищался Великим Диктатором и стремился подражать мне.
В Столице Революция. С большой буквы "Р". Из тюрем выпущены политзаключенные. Теперь они герои. Вчера в них кидали тухлыми помидорами, теперь этими же помидорами кормят. Ведь герои должны хорошо питаться. Из психушек выпущены вообще все, даже санитары. Клиника "Скальпеля и Кувалды" наполовину взорвана. Хотели взорвать целиком, но даже этого не смогли. Горожане рвут красно-серые флаги, крушат магазины, снова жгут книги... Те, что не сожгли до Великого Переселения. Отпиливают кусочки от моих многочисленных золотых памятников... Мне не жалко. А памятникам все равно. Все улицы, проспекты и площади Кукольщика Джо переименовали в улицы, проспекты и площади Свободы. Да, свободы теперь достаточно. Но вот путаницы меньше не стало. Но это нормально. Это же Революция. С большой буквы "Р".
Меня не арестовали, но обязали явиться в суд к полудню 25-го. Значит, есть еще время. Надо провести его так, чтобы не было мучительно больно. Но мучительно больно все равно будет. За бесцельно прожитые годы. За всеобщую бесцельность. За то, что я уезжаю, а они остаются. За все. Я так презирал людей, но теперь, когда они доказали, что презирал я их не зря, во мне осталась лишь жалость к ним. Не ведают, что творят... Люди в большинстве своем свободы не понимали никогда.
