Последствия раскрытой измены, мужской и женской, разнятся, как фурункул и рак. От первого остается лишь шрамик. Летальный исход семьи не исключен, но если этого захочет виновник. Причем сильно захочет.
После нашей измены гибельный процесс почти необратим. Причина, на мой взгляд кроется в глубокой разнице восприятия неверности и отношения к ней.
У нас:
- Как он мог?
У них:
- Как она смела!
У нас:
- Он ее любит!
У них:
- Она с ним спит!
Взвинченное воображение обманутой жены рисует не сексуальные сцены, а эротические: вот он знакомым жестом отвел прядку со щеки и нежно провел по ней пальцами; вот они сидят на парковой скамейке, а их губы нестерпимо долго сближаются; вот они плутают по полночному городу, его рука лежит на ее плече, регулируя движение, потому что спутница смотрит не на дорогу, а на него. Признания, сделанные сопернице ранят больнее, чем факт близости. «Скажи, что она - шлюха, что кроме физиологии в вашей связи ничего не было и я все прощу и забуду» - тайная мольба женщины.
Мужчине в клубах табачного дыма видятся иные картинки: «Докажи, что у тебя с эти хмырем ничего не было» - его требование.
Выполнит наши условия помилования проще пареной репы. Ежедневный психотерапевтический сеанс из нескольких бесхитростных фраз: «Любил и люблю одну тебя. Никто мне больше не нужен, никто с тобой не сравнится, это была нелепая ошибка, в которой я раскаиваюсь».
Заключительный акт. Счастливые совместные рыдания, судорожные объятия, посещение кафе-мороженого. Вторая свадьба, да и только.
От главного пункта в мужском обвинении - зафиксированной близости - так легко не открестишься. Поэтому нам надо исключать рискованные ситуации. Лучше пусть сто раз услышит, чем один - увидит.
Особенно опасны любовные свидания в своем дому. Это пикник в кратере вулкана. Даже когда муж улетел в полярную экспедицию или уплыл с аквалангом в Турцию. На полпути вспомнит, что забыл носовой платок и непременно вернется, сиганув с парашютом или оседлав акулу.
Вы расстелили скатерть, разложили яства и собирались сдвинуть бокалы. Тут-то и загрохочут ключи в заблокированном замке, забьется в истерике звонок, а потный Паоло замечется по квартире, тщетно пытаясь вдеть тряскую ногу в рукав твоего халата.
После знакомства и легкой потасовки они запрутся на кухне, допьют твое вино. Сначала каждый будет курить свои, потом конфискуют у тебя сигареты, последнюю по братски разделят пополам и, окончательно сроднившись, сочтут общие финансы и канут в ночь.
Нет уж, лучше мы с ворохом одежды будем запираться в санузле и, сидя на кафельном крае, в колготках на голое тело (трусики безвозвратно всосала расщелина дивана), по грохоту и вскрикам восстанавливать картину боя, пока его раскаты не переместятся из коридора на лоджию. С улицы доносится вой пожарной сирены, дребезжат стекла? Значит, путь свободен.
Вообще, вопрос - где? - не наша головная боль. А то вывели породу вечных грудничков и веселых даунов. Мчим к ним на моторе под тахикардию счетчика, на коленях две сумки (в одной - салаты в литровых банках, курица по-болгарски, и торт «Кудрявый мальчик», в другой - постельное белье, полотенце и дезодорант «Импульмс») в кулаке зажаты купюра и ключи, выклянченные у приятельницы, которая и продаст однажды с потрохами.
