ника, 59 - 7 апреля 2012 09:44

130 лет назад именинник Дмитрий Садовников попотчевал своих гостей циклом свежих виршей про Стеньку Разина. Среди них было и стихотворение « Из-за острова на стрежень…».
Дмитрий Садовников вряд ли рассчитывал, что зарифмованная им история о донском атамане, утопившем в Волге не то черкешенку, не то татарку, не то турчанку, но совершенно точно – очень красивую средневековую девушку, станет главной застольной песней страны, под которую вырастет не одно поколение. Он скорее всего таким образом справлялся с тоской по рано умершей жене, ( после цикла о Разине перевел « Манфреда» и « Аннабел Ли»). До Дмитрия Садовникова тем же самым сюжетом вдохновился Пушкин. Без малейшего успеха у композиторов и толпы. Версию Пушкина от версии Садовникова отличает только причина, по которой Степан Разин топит княжну. У Александра Сергеевича он делает жертвоприношение реке, «Волге-матушке ею поклонился», то есть поступает как нехристь, как язычник. У Дмитрия Николаевича это демонстрация мужской солидарности и независимости. Последняя версия легла на русское сердце, как родная, опоэтизировав классический народный треугольник ( он, она, его друзья) и способ его ликвидации: за столетие существования шлягера не один муж на словах « и за борт ее бросает в набежавшую волну» мечтательно закрывал глаза.
Я досадую на Дмитрия Садовниковва не за то, что его произведение увеличило число утопленниц. А за то, что его слово отозвалось в сознание вредным для демографии убеждением, что настоящий мужчина не променяет мужское братство и дело на бабу, и без колебания « разъяснит» ее по первому требованию товарищей или трудового коллектива. В советском кино из фильма в фильм кочевала сцена: жена встает между мужем и хорошими парнями, которые зовут его на целину, на БАМ, на субботник, или куда-нибудь еще, где есть место подвигу, муж жену отодвигает и навсегда громко хлопает входной дверью. Женщины у экрана вздрагивали от грохота, но в восточных глубинах души соглашалась со справедливостью такого миропорядка. В советских девичьих песенниках « Из-за острова на стрежень» без усилий вписывался в топовую десятку жестоких дворовых романсов, где «наполнен криками зал, барон убитый лежал», где « вонзила Ритка в Галку финский ножик и на минуту замер ресторан», и где ревнивые короли бросают головы шутов под ноги королевам со сладкими губами.
Обратная ситуация, когда женщина отказывается от желанного (важное уточнение) мужчины ради дружбы, службы и вообще чего бы то ни было кажется дикой и нелепой. Нет, треугольник « он, она, ее подруга» тоже существует, но о нем основание треугольника узнает или несвоевременно возвратившись домой или из прощальной записки. Друг мужчины спит с его женщиной, чтобы открыть на нее глаза. Подруга женщины спит с ее мужчиной, потому что хочется. Там – открытое противостояние, здесь – двойная измена. Там – борьба за душу, здесь – за тело.
Не стану настаивать, что иностранки не бьются за единоличное обладание мужчинами так же насмерть, как наша женщина. Одно скажу: Йоко Оно здорово повезло, что Джон Леннон был воспитан на других застольных песнях, и, несмотря на ропот команды, поднял любимую женщину на руки не для того, чтобы угостить ею Темзу, но для того, чтобы унести ее с негостеприимной субмарины. Поступи он иначе, японка не была бы сейчас самой популярной вдовой планеты, а самому Джону возможно удалось бы 24 мая 2003 года на Красной площади трижды спеть хит"Back in USSR" дуэтом с его автором и своим другом.

• 
• 
•