4. Diana, 39
Довольно быстро мои первые сексуальные ощущения перешли в постоянный сексуальный интерес. Уже после первого класса, когда меня отдали на лето к бабушке с дедушкой в деревню. Место было очень тихое, мне была позволена довольно большая свобода.
Целыми днями мы с подружкой бегали по всей деревне, играли где хотели, даже убегали то в лес, то в поле. В то лето прошли сильные дожди и за околицей села образовалась большая лужа. Она привлекла наш живейший интерес - оказалось, в ней классно пускать кораблики из щепок или из сосновой коры. Гонимые ветерком, эти кораблики часто устремлялись к центру лужи и тогда приходилось разуваться и лезть их выручать.
Наши игры привлекли внимание одного деревенского мальчика, точнее, уже парнишки, лет 14-15. Он стал проявлять о нас «заботу». Нельзя, мол, босиком залезать в холодную воду - иначе заболеете. Мы, его, конечно, не слушались и упрямо лезли за своими корабликами. Тогда он, разувшись, стал лазить за нами сам и выносить на «берег». Вытаскивал он нас из воды своеобразно: подхватывая одной рукой под попу, а другой спереди.
В первый же раз, когда я почувствовала прикосновение его пальцев, во мне возникло то же самое острое сексуальное ощущение, как в том случае, когда на меня смотрели мальчишки в Ленинской комнате. Только теперь оно шло от прикосновения чужой руки. Естественно, как только он поставил меня на землю, я тут же опять полезла в воду. И он снова таким же образом вынес меня, а затем и мою подружку.
Она, похоже, испытывала те же ощущения, что и я. Мы при этом хихикали, что-то кричали, дразня его (как будто лезли в воду для озорства). Он в ответ бубнил нотации о вреде холодной воды. Так продолжалось изо дня в день, и заигрывались мы до какого-то полубезумного состояния.
За время короткого пути от центра лужи до берега пальцы парня лихорадочно изучали нас: щупали, мяли, теребили. И это было ни с чем не сравнимое удовольствие! Со временем отработалась даже специальная техника - как устроиться на его ладони и подставиться так, чтобы ему было удобнее щупать.
С утра, едва проснувшись, мы со всех ног бежали к луже - дожидаться своего «кавалера». Не знаю, как подруга, а я через несколько дней стала по пути забегать в кусты, снимать там трусики и прятать. Прикосновения к голому телу оказались еще более волнующими, пальцы смогли проникнуть в ложбинку, погладить и потеребить поглубже, ощущения становились необычайно острыми. Я теперь думаю, что подружка вообще не надевала трусов, потому что парень уделял нам обеим поровну внимания.
При этом никогда между всеми нами не было произнесено ни единого слова, ни одного намека на «неприличность» происходящего. Мы с подругой просто играли в кораблики, парень заботился о нас, неразумных. Внешне все выглядело совершенно благопристойно. Короткие, жадные сексуальные игры продолжалось только в то время, пока мы висели в воздухе. Но ни словом, ни действием никто из нас не акцентировал существование сексуальной подоплеки происходящего.
Только один раз, когда подругу почему-то не отпустили на улицу и мы играли в эту игру вдвоем с «кавалером», он не сдержался. После одного из «выносов тела» он не отпустил меня, а, поставив на землю, продолжал еще долго теребить, гладить и ощупывать. И хотя при этом его палец сумел попасть как раз на самую чувствительную точку в ложбинке (отчего я прямо-таки задергалась), я вырвалась, быстро прекратила игру и ушла домой. /Негласный уговор был нарушен и мне стало стыдно. Он не должен был просто так трогать мою пису!/
Эти-то «условности» и привели, в конце концов, к краху замечательной игры. Погода установилась жаркая и лужа постепенно высохла. Несколько дней мы еще прибегали на это место и стояли там втроем в состоянии растерянности. Предлога больше не было. А без предлога было нельзя. Что делать... Пришлось заняться другими играми, а об этой забыть.
С той поры обозначилось очень четкое направление моей сексуальности - преимущественная тяга к мужчинам. В отличие от многих девушек я никогда даже не пыталась мастурбировать. Зато необыкновенный прилив сексуальности возникал при общении с парнями (особенно постарше). Мне всегда нравились их прикосновения, даже откровенные грубоватые похлопывания по попе.
