Ладно... Глянем, куда стремятся
гигабайты пьянящих данных
мировой паутины блядства:
вот судьба — оседают в дамах...
Мама Ани — бывалый юзер:
твиттер... мэйл... и в ЖЖ аккаунт,
волокёт в USB, блутусе,
как в блестящих мечах Маклауд.
Гуру слэнга, гроза контекста -
шутит в блогах легко и тонко.
А в вопросах любви и секса
Мама Анина — амазонка!
А когда нежный демон ночи
отлучает от кресла жопу,
как же палец давить не хочет
на системного блока кнопку!
Потирает во сне колечко,
что когда-то судьбу связало:
Как же ты, судьба, быстротечна!
Как же жизни порою мало...
Знаем, милая, знаем, хули:
Тяжело, но пока не блудишь.
Будет отпуск, подруга в Туле...
Всё срастётся, чего там — люди ж..
* * * * *
Люди... Ночи иллюзий, хочка...
Тело, груди... крысята, кошки...
Эх, людишки! Грешки — грешочки
в зеркалах... по чуть-чуть, немножко...
Всё — путём?.. Ах, да неужели?!
Только вот чей-то глаз в районе
преломлённого отраженья
в неприкрытом дверном проёме!
Ерунда? Но в сухом остатке -
нагота побеждает, ибо
выжгет памятью на сетчатке
у отца чистоту изгибов.
И какая-то злая муха
будет вечно теперь в полёте...
А пока сменит силу духа
на частичную твёрдость плоти.
Не дрожи, дорогой, не время.
Года три-четыре... Но всё же
ты своё потаскаешь бремя.
Чуть попозже, дружок, попозже...
Нет, тебе не сидеть, конечно.
Кто ж трещит о такой науке?
Всё вполне себе безмятежно.
Ну а внуки... ну что же внуки...
* * * * *
Вы расстроены? Не грустите.
В очевидном немало смысла.
Всё ж расписано на иврите...
Ну так что? Гульнули некисло?!
Ну ка, живо протёрли зенки!
Проглотили дурные вздохи!
Ну а как же ружьё на стенке?
Или вам, сцуко, Чехов — похуй?!!
Вон и утки летят — хохочут.
Мы за утками двинем следом
в те края, где народов отчим
до сих пор матерям неведом,
где крестьянам из Палестины
припекало светило в чакры,
побуждая сажать осины.
Но осины под солнцем чахли
и, сгорая, шуршали пеплом
между странами и веками.
Лишь одна над обрывом крепла,
странно прочная, будто камень!
Да пиздим... Не ведитесь сильно.
/Ишь, опять скрытый смысл ищут./
Так... Обычная древесина.
Только вот годков — дохуища...
Ну так вот, на осинке этой
до сих пор между листьев алых
/их там, тьма и весной, и летом,
типа... крона седою стала./
шелестит вместе с ними чёрный
нихуясебеблять листочек.
Он давно уже цвета дёрна,
только дёрн его брать не хочет.
Черенок возле шеи вьётся,
/хлорвинилу здесь не извиться/
и смеются с луною солнце,
и зовут пустотой глазницы!
Но Анютиных глаз реснички
только ноги ему щекочут,
а надменные стаи птичьи
рвут пропащую душу в клочья.
Так и тянут цветы да утки
шею в небо, а в землю — пятки.
Принесли мы свой сон, Иудке.
Спи спокойно. Твой мир — в порядке.
