Все
Отредактировано:23.04.13 14:43
«Интересно, а чем эта мелкая пакость заслужила право на свое постоянное пребывание рядом с тобой? Почему она, а не Стелла, например? Добрая, веселая, не грузит никого, не рычит без повода, характер свой не демонстрирует? Вот, объясни!» - пристал ко мне сын.
Патиту — и, правда, собачонка премерзкая. Дочка ее охарактеризовала весьма метко: «Этакая «пичалька» - бровки домиком!» Грустная морда со всегда обиженным выражением досталась ей от папы Мультика, характер же... Ох, тут гены ничего не попутали! Своенравная бабка Ванда, поставившая себе цель быть единственной маленькой собачкой в доме: овчарки — пусть себе (не конкуренты! ), но все, что можно носить на руках, — вон! Дед, Заяц, тоже — тот еще фрукт! Обходительный кавалер, но его обходительность — лишь инструмент в достижении поставленных им же «мужеских» задач, а после — ни-ни: из гнезда — прочь, к миске — не подходи. Ну, и, собственно, Мультик — папаша... Обаятельная крошечная сволочь, жившая в моем доме недолго, но очень быстро подмявшая под себя всех от мала до велика. Так что тут закон «гены пальцем не раздавишь» - во всем своем очень ярком и показательном действии: ни прибавить, ни убавить.
Но вопрос сына меня озадачил: и впрямь — почему? Почему я терплю изо дня в день это постоянное ворчание, этот лай по поводу и без оного, почему прыгаю даже после операции через установленную поперек лестницы, ведущей на второй этаж, сетку, ограничивающую передвижение Патиту по дому, потому что если прошмыгнет та в спальню — быть драке между ней и ее старой бабкой. Кто-нибудь пробовал раздирать сцепившихся терьеров?! Кто пробовал, тот меня поймет...
Но, ведь, терплю... Более того, меня это не особо и раздражает. То есть, я бы сказала: не раздражает вообще.
Что это? Избирательность любви? То самое «вопреки», против которого я так усиленно возбухаю вот уже который год, потому что свято уверена: без причин не бывает ничего?
Найденному ответу я уже и не удивилась.
Все оказалось до банального простым: в какой-то момент я Патиту просто ПОЖАЛЕЛА.
Задолбили ее «сожители» - два молодых кобеля, постоянно выясняющие, кто из них круче. Патиту они не трогали, но пугали почти до трясучки.
Но, пожалев, я ее выделила.
Это ерунда, что мы любим, в первую очередь, сильных и самодостаточных. Нет, любим, конечно, но так плющ любит поддерживающее его могучее дерево. Вот почему, наверное, мы инстинктивно обороняемся от жалости тех, в чьей любви не нуждаемся. Слишком сильная это эмоция. Слишком интимная. Мы боимся жалости в отрыве от любви, потому что без нее она превращается в жалкость. А кому ж хочется быть жалким?
Право на «пожалеть» еще заслужить надо....
