ღஐღTonkaღஐღ, 45 - 28 октября 2013 22:37

Окончание
Этот радиообмен в сумасшедшем доме идет в ритме рэпа. Воздушное
движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от шизофрении.
Прилетные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются.
...На радарах - ничего! Человек маленький и нежелезный, шарики
маленькие и резиновые. Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся:
врач в трубку подтверждает. Поднимают истребитель. ...Наш
воздухоплаватель в преисподней над бездной, в прострации от ужаса,
околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом,
предсмертным взором пропускает рядом ревущие на снижении лайнеры. Он
слипся и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и
таскает, и сознание закуклилось.
Очередной рев раскатывается громче и рядом - в ста метрах пролетает
истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством
вертится в его сторону. Вдали истребитель закладывает разворот, и на
обратном пролете пилот крутит пальцем у виска. Этого наш бывший
летчик-курсант стерпеть не может, зрительный центр в мерзлом мозгу
передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, - и он
показывает пилоту средний палец. - Живой, - неодобрительно докладывает
истребитель на базу.
Ну. Поднимают полицейский вертолет. А вечереет... Темнеет! Холодает. И
вечерним бризом, согласно законам метеорологии, шары медленно сносит к
морю. Он дрейфует уже над берегом. Из вертолета орут и машут! За
шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху пытаются подцепить его
крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону,
креслице болтается враскачку, как бы не вывалился!... И спасательная
операция завершается по его собственному рецепту, что в чем-то
обидно... Вертолет возвращается со снайпером, слепит со ста метров
прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И второй. Смотрят с
сомнением... Снижается? Внизу уже болтаются все береговые катера.
Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и
мешает береговой охране. Головы задраны, и кто-то уже упал в воду.
Третий шарик с треском лопается, и снижение грозди делается явным. На
пятом простреленном шаре наш парень с чмоком и брызгами шлепается в
волны.
Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных
проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг-Бич остался
без электричества. Фары светят, буруны белеют, катера мчатся! Его
вытраливают из воды и начинают отдирать от стула. Врач щупает пульс на
шее, смотрит в зрачки, сует в нос нашатырь, колет кофеин с глюкозой и
релаксанты в вену. Как только врач отворачивается, пострадавшему
вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде... и лишь тогда
силами четырех матросов разжимают пальцы и расплетают ноги,
закрученные винтом вокруг ножек стула. Под пыткой он начал приходить в
себя, в смысле массаж. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда
в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И наконец произносит
первое матерное слово. То есть жизнь налаживается.
И когда на набережной его перегружают в "скорую", и фотовспышки прессы
слепят толпу, пронырливой корреспондентке удается просунуть микрофон
между санитаров и крикнуть: - Скажите, зачем вы все-таки это все
сделали? Он ответил: "Ну нельзя же все время сидеть без дела". (A man
cannot just sit around)