Иноир, 67 - 26 апреля 2014 16:38

Я позавчера приехал из командировки. Тащиться с довольно объёмной сумкой в глубь салона совершенно не хотелось и я пристроился сразу же на входе. Обычная суета с расплатой за проезд и попыткой куда-нибудь засунуть свой багаж, чтобы не мешал вновь входящим... Она сидела почти напротив меня на одиночном месте. Наушник в ухе и какая-то штуковина в руках. Возраст в котором я уже не ориентируюсь, в том смысле, что ошибка в его определении может быть несуразно большой. Семнадцать или двадцать пять? Кажется, четвёртый "пшик" одеколона был лишним. На его этикетке была надпись "винтаж", это -- про меня: старый, но хорошо сохранившийся, добротный инструмент.
Её ноздри пошевелились, почувствовав заинтересовавший мозг запах, глаза оторвались от пульта и... Да, источник сего аромата я, отнюдь не юноша... Почему-то порадовался, что заскочил по приезду в парикмахерскую и безжалостно расстался с зимним вариантом бороды. Имитация недельной щетины против того, что было, сделала меня моложе лет на пять, как минимум.
Вспомнилось давно прочитанное определение старости. Старость наступает, когда вид красивой девушки вызывает не надежду, а воспоминание. И вот я сижу и судорожно пытаюсь честно признаться самому себе, что же я чувствую... То, что не надежду, это -- совершенно точно. Годится во внучки... Но и не воспоминание, потому что я ей просто любуюсь. Солнечный свет так отражается в её глазах, что кажется, что они сами по себе сверкают, наполненные чем-то таким загадочным, что у женщин всегда появляется в трёх случаях: в девичестве, когда она смотрит на любимого мужчину и после разрядки...
Не знаю зачем мне это надо, но плечи сами собой расправляются, живот втягивается. Смеюсь над собой и немного радуюсь: весна по прежнему вдохновляет моё бренное тело. Боковым зрением замечаю: и она медленно, пытаясь это сделать незаметно, прогибает спинку, поднимает грудь. Ножки из расслабленного спокойного состояния плавненько принимают позу, которую я называю: "Посмотри, правда ведь хороши!"
Момент первого взгляда глаза в глаза неумолимо приближается. Это всегда ответственное событие, потому что это -- трансляция намерений, а женщины устроены так, что их истинную суть чувствуют безошибочно, а дальше либо соглашаются, либо отказываются от предложенной игры. Я уже давно знаю, что искренний восторг и восхищение воспринимается всеми благосклонно. И я никогда не вру, демонстрируя его столь откровенно, потому что на самом деле считаю, что в каждой есть нечто достойное обожания, а к тому же это так приятно: обожать, потому что чувство, когда внутри тебя, в глубине души распускается цветочек, несравнимо ни с чем...
На ней минимум косметики: чуть-чуть подкрашенные реснички и следы гигиенической бесцветной помады. И правильно, потому что замазывать такую весеннюю пунцовость губ какой-то краской -- преступление!
В глаза друг другу мы пока ещё не посмотрели, но перестали стесняться того, что думаем друг о друге. По-моему, от нас стала распространяться по маршрутке какая-то специальная энергия, потому что женщина на поперечном сидении перестала уплетать слоёное пирожное и, глядя на меня, очень громко подумала: "Старый козёл!" Ну и пусть.
Похоже, что Она это тоже услышала, посмотрела на мою обидчицу, чуть скривила губы: "Не старый, а опытный, и вовсе не козёл". После этого мы уже не могли необменяться взглядами, у нас женско-мужская солидарность:
-- Как я её!
-- Да, бог с ней. Какая же Вы хорошенькая! -- слишком резкий старт, потому что цвет мочек её ушей сравнялся с цветом губ.
-- Вы меня смущаете! Можно я буду смотреть не на Вас, а рядышком?
-- Конечно, тогда я тоже, но иногда буду поглядывать!
-- Договорились,-- улыбнулись друг другу мы, уже глядя вникуда. Запас дерзости у неё неожиданно кончился, и несколько минут в её глазах я мог прочитать только бурное смятение.
Через какое-то время улыбка тронула её губы:
-- Я пришла в себя...
-- Первый комплимент от мужчины?
-- Нет. Первый, который я восприняла неожиданно по новому, как женщина. Именно, как женщина...
-- И каково это?
-- Очень приятно, очень страшно и...
-- И-и-и...
-- И желание.
-- Это не я, это -- весна.

"Современник, кто просил?"-- я, я просил. Сумка кое как извлечена из под лавки, пора прощаться:
-- Счастья тебе,-- у неё округлились глаза.
-- Это всё?

Нет не всё. Дверь уже открылась, но я не выходил. И сумку не поставил, а просто разжал пальцы, и она упала на пол. Резко повернувшись, я взял её ладошку левой рукой. По правилам руку женщине целуют только в помещении. Можно ли считать таковым салон маршрутки? Можно. Как сногсшибательно, как восхитительно пахнет женская кожа.
-- Ты там ещё до...-- это нетерпеливый шофёр осёкся, увидев обернувшись странную сцену. С трудом преодолев соблазн увидеть его недоумевающее лицо, я коснулся губами её руки, только коснулся:
-- Вы очаровательны.
-- Теперь я в это верю, спасибо.

Отъезжая, автомобильчик трижды пропел свою клаксонную песню. Я смотрел на неё, она смотрела на меня. Вдруг коснулась губами того места на руке, которого только что касался я. Потом ещё раз, и ещё...
Сегодня она весь день будет думать обо мне. Ну, ладно, не думать, а вспоминать. Пусть не весь день, а иногда. Всё равно приятно. И я буду о ней думать. Хорошо. Весна.

• 
• 
•