Седой старик у станции метро
принёс еду для брошенной собаки.
"Ешь. Что поделать, времечко не то.
И с каждым годом всё короче браки.
Жестокость, зависть, злоба - вороньём
над нашим миром стаями кружат.
Вокруг уже не люди, а зверьё.
Я так боюсь за всех своих внучат..."
Собаку гладил, а она скулила.
Не понимала: в чём её вина?
Она свою хозяйку так любила!
И вот уже три месяца одна.
Остались дома коврик и игрушки,
а в кухне её миска у стены.
Вдвоём жили с хозяйкой в тесной двушке.
Три года... что любви были полны.
Пока мужчина там не появился,
Сказал хозяйке: "С псиной жить - не то!"
В конце концов, он своего добился.
Собаку вывез к станции метро.
Старик сидел, пока собака ела.
Он с ней, как с лучшим другом говорил.
"Меня вчера дочь выгнать захотела.
А внук ей не позволил... запретил.
Куда мне ехать? Дом они продали,
чтоб внукам оплатить образование.
И комнатушку мне в квартире дали.
Мне душно в ней... Не жизнь, а наказание.
Не кашлянуть... И храп мешает мой.
А я больной уже... и очень старый.
Я там никто, чтоб взять тебя с собой.
Семь лет, как нет в живых жены Тамары.
Две внучки мимо комнаты моей
проходят, будто там меня и нет.
И только внук... - утеха моих дней.
Заходит... и с порога: "Как ты, дед?"
Собака съела всё, что он принёс,
и благодарно рядом прилегла.
А дед достал платочек, вытер нос.
Раздался голос: "Дина, как дела?"
Молодожёны что ли подошли?
Глаза обоих излучали свет.
"Ну, наконец-то, мы тебя нашли!"
"А вы ей кто?" - спросил тихонько дед.
"В одном подъезде жили. Дину знали.
И часто во дворе мы с ней играли.
Мы на медовый месяц уезжали.
Надеялись, её друзьям отдали.
Или, возможно, родственникам что ли.
Когда узнали правду, больно стало.
Скоро зима. Мы с Мишей не позволим,
чтоб Дина в подворотнях замерзала.
Искали очень долго. Мы не знали:
куда отвёз собаку? где искать?
Мы дали объявление, подсказали,
что здесь её мы можем повстречать".
Старик на них смотрел... и чуть не плакал:
"Спасибо вам! Я за неё так рад!"
С берёзы лист осенний тихо падал.
"Всё у тебя теперь пойдёт на лад!"
Он гладил её, обнимал за шею:
"Прощай моя хорошая, прощай!
Всем сердцем за судьбу твою болею!
В руках хороших ты!" "Дедуль, давай!"
- жал благодарно парень деду руку.
Собаку прихватили и ушли.
Звонила дочка... (он узнал по звуку)
"Пап, где ты снова ходишь? Не найти!"
Он дверь открыл... и не поверил просто.
Все внуки его в щёки целовали.
"Дедуль, тебе сегодня девяносто!
Готовились три дня! Переживали!
Подарок наш прими от всей семьи:
Ту комнату, где есть большой балкон.
Твоё кресло-качалку привезли!"
Остолбенел в недоумении он.
Он так мечтал... И часто вспоминал
кресло-качалку на его крыльце,
где он курил и просто отдыхал.
Переменился весь сейчас в лице.
Его кресло-качалка - на балконе?!
"А можно? Сесть в неё и закурить?"
Он был так счастлив... как король на троне.
"Когда успели всё здесь изменить?"
А дочь его за плечи обняла:
"Родной мой, я же вовсе не слепая.
Могла бы, я бы больше отдала!
Пап, ты прости, что я частенько злая.
Поверь, ты даже и не представляешь,
как рада, что ты жив, и что со мной!
Такой отец в судьбе моей - награда!
И внук твой весь в тебя, сыночек мой!"
Они сидели за большим столом.
Всё было по-домашнему... и просто.
Внук стих читал про деда... в горле ком:
"Сегодня деду ровно девяносто!"
Не предавайте тех, кто любит нас!
Прошу вас, никогда не предавайте!
Вы предадите... - предадут и вас!
А это слишком больно. - просто знайте.
Cherry (Наталья Задорожная)
