Иосиф все еще жил на Мортон-стрит, когда в его жизнь вошла Мария. Она ожидала ребенка - то есть там, где жил один, должно было стать трое. Необходимые для работы уединение и тишина Бродскому не светили, и он решил снять студию. ...ему приглянулось одно объявление о сдаче квартиры, и он захотел ее посмотреть. Квартира находилась тоже в Гринвич-Виллидже, неподалеку от его дома. Она представляла собой студию размером около сорока квадратных метров на третьем этаже "браунстоуна" - особняка, когда-то принадлежавшего одной семье, а теперь превращенного в кооператив из трех квартир... студия была в прошлой жизни просто чердаком с прекрасным видом на Гринвич-Виллидж. Хозяин, молодой человек по имени Дэвид Саловитц, жил в этой студии со своим другом Стивеном. Это была молодая, симпатичная гейская пара. Иосиф позвонил и назвался, но имя Джозеф Бродский ничего Дэвиду не говорило. И все же он вздохнул с облегчением. Человек по имени Джозеф Бродский вряд ли может оказаться безработным негром-наркоманом. Итак, Иосиф выразил желание посмотреть квартиру, и Дэвид, прежде чем условиться о встрече, решил задать потенциальному жильцу несколько "разрешенных" вопросов.
- Вы работаете? - Да. - Могу я спросить, где? - В основном дома. - У вас есть специальность? - Дэвид Саловитц был бесконечно далек от литературы. - Думаю, что есть, - терпеливо отвечал Иосиф. - Сколько вас тут будет народу? - Я один. - Есть ли у вас собака? - Есть кошка, но у вас она жить не будет... - Простите, а вы случйно не играете на музыкальных инструментах? - Нет... Стучу на пишущей машинке. - По ночам? - А уж это как придется, но вообще ночевать я у вас не собираюсь.
Агентство, где работал Дэвид, занималось "кейтерингом" для бродвейских актеров и литературных знаменитостей. Кейтеринг - это ресторан на дому. Привозится полное меню, вина, посуда, скатерти, салфетки. Дом украшается цветами. Обслуживают прием официанты, бармен и дворецкий. И вот через месяц после въезда нового жильца в студию у Тины Браун на Саттон-Плейс состоялся обед в честь дня рождения писателя Гора Видала. Одним из официантов был Дэвид, и я предоставляю ему слово, в моем грубоватом русском переводе: Обед был объявлен "black tie", то есть форма одежды - парадная. Дамы в вечерних платьях, мужчины - в смокингах. И вся обслуга, кроме поваров, тоже в смокингах. За стол еще не сели, гости толпились в гостиной, и я разносил аперитивы. Вдруг открывается дверь, и входит мой жилец. В тех же мятых брюках и в том же рыжеватом пиджаке. У меня отвалилась челюсть, чуть не жахнул поднос с бокалами на персидский ковер. Гости вокруг него сгрудились, на лицах восторг, будто Билл Гейтс или Шварценеггер приехал. Жужжат со всех сторон: "Джозеф, как чудесно, что вы нашли время... Джозеф, спасибо, что пришли... Джозеф, мы без вас за стол не садились... Джозеф, Джозеф, Джозеф..."
Людмила Штерн. "Поэт без пьедестала."
