Отредактировано:17.11.09 14:50
ЧАСТЬ 11. РАССКАЗ О ПЕРВОЙ ЛЮБВИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ.
Марат приехал целоваться на лавочке перед окнами дедули. Меня с позором застукали, указали на дурацкую физиономию, упрекнули во врождённой порочности, позвонили в Москву и посадили под домашний арест. Татарин стал названивать и беседовать с дедой Изей о любви ко мне, просить руку в обмен на своё сердце. Со мной все перестали разговаривать. Так продолжалось довольно долго. Я уныло бродила по парку, ела черешню и шипела на злого деда. И однажды ….
… дедуля нарушил байкот и сообщил, что вечером мы идём в гости. К «приличным» ехидно отметил дедуля, «людям». Я вскинула гневные очи и не удостоила его ответом, всем видом показывая презрение и отказ от разговоров на любые темы. Вертанулась, прошлёпала босиком по террассе и хлопнула дверью. Однако, Создатель наградил меня дружелюбным характером. Через 20 минут я уже носилась по дому, целовала деда и спрашивала, в чём мне идти в джинсах или в платье.
Деда одобрил белое батистовое платье, и я рванула в душ, краситься, мыть голову, красить ногти и тому подобное.
Семья долго думала, куда направить мою сексуальность и решила познакомить с хорошим мальчиком из приличной семьи. Для этого и потащил меня дедуля на интеллигентную вечеринку студентов третьего курса медицинского университета. Родители ребят устроили застолье в доме, а молодёжь за огромным столом в саду. Взрослые выпихивали меня в сад, но я вцепилась в деда и категорически отказывалась его покинуть. Мне было всего шестнадцать лет, а в саду собрались усатые дяди и расфуфыренные помадой, буклями тёти с духами, золотыми кольцами. У них был критический возраст невест, они цвели аки клумбы вырезами, коленками, запахами, задницами и наездами на мужчин. Я посередь них была, как затоптанный, в пыли жеребёнок под ногами табуна разгорячённых кобылиц. Ни кобылы, ни жеребцы не обращали на козявку в белом батистовом платьице с чистыми волосами никакого внимания. Вечер, лето, бульданеж, золотые шары, табун заливисто ржал, пожирал друг друга глазами и изрыгал пламя из ноздрей в направлении друг друга.
Взрослые стали расходиться, а молодёжь разбушевалась не на шутку, гремела музыка, затеяли танцы. Разгорячённые парни и еврейские девушки хватали, толкали друг друга, горланили, закидывали головы, топали ногами, бегали по саду в зарослях и всё тянули, и тянули друг к другу руки. Помню, девки были крупные в шелках и в золоте, шатенки в основном, сильно по дамски эдак накрашены, в лаковых еврейских туфлях.
Что мне было делать? Идти опять домой под арест?
В конце концов, сплясать то я могу, в принципе, чо бояться то?
И я осторожно проследовала в сад.
Села малюсенькая, тощая 150 см ростом с поджатыми губами и печальными глазами на краешек скамейки за накрытый стол. Эффект, как будто пришла кошка, то есть никакого. Ко мне подошла толстая хозяйка в красных бусах, стала суетиться, накладывать фаршированную рыбу и звать сына поухаживать за девочкой из Москвы. На её вопли народ скользнул по мне взглядом, забыл тут же и принялся за старое. Петя, не отрывая взгляды от танцпола, быстро навалил мне в тарелку всё подряд и смылся к полной блондинке. Я сгорбилась, опустила голову, ресницы и стала медленно, но с аппетитом есть.
- Вы правда из Москвы? Такая красивая. Вы ни на кого здесь не похожи. Я первый раз у Пети вижу такую необычную девушку. Вы узбечка?
Я подняла голову с набитым ртом и увидела глаза, которые полюбила сразу и на всю жизнь.
Алик Абдуллаев был большой, блондин, с синими глазами. Я влюбилась в принципе во всё в нём, и не понимаю, был ли он красивый, какой у него нос, сколько ему лет. Его глаза сияли, как звёзды. Пахнул замечательно. Этот мягкий свет и волшебный запах наполнили мою жизнь смыслом, дали почувствовать саму себя, своё место. Я поняла кто я, зачем живу, что мне нужно, что я хочу. Исчезла неуверенность, страх перед этими людьми, я выпрямила спину, подняла глаза и всю ночь была счастлива, как никогда раньше. Мы не отрывались друг от друга до утра. Так и просидели за столом напротив. Подходили девушки, тянули Алика танцевать, парни раздражались и бросали свирепые взгляды. Женщины чувствовали досаду и грызли ногти. Но я была слишком, черес чур маленькая, чтобы участвовать в этих взрослых играх. Я жила в ту ночь Аликом, а он не отрывал от меня глаз, тем самым продолжая моё блаженство, наше знакомство и вообще всю эту ситуацию.
Утром он проводил меня домой и пригласил на следующий день на Ташкентское море.
продолжений ещё будет несколько.
