В начало, в принципе, поставить можно слово…
Я принадлежу культуре, каждый недуг которой делает честь вселенной. Мою душу деформирует сила её притяжения.
Пытаюсь обнаружить в ней метафизику, поэзию, загадочность, утонченность и способность выразить словом то, что слову недоступно, но обнаруживаю только посредственные приметы не грешащей своеобразием цивилизации. Т.е. доказательства того, что мы промотали все свои богатства и нам, наконец-то, на самом деле есть, что терять.
Деградируя, мы веселимся и радуемся. От этого происходит наше позитивное возбуждение столичных горожан, - эйфория
саморазрушения, вызванная перманентной гипоксией.
Возможно грядущий историк нашего сейчас, подражая античным писателям скажет, что нам стали непосильны наши собственные пороки. И будет не корректен. Просто мы держимся на поверхности жизни только благодаря вздору, который мы несем повседневно, безусловно веря в свои бредни и в свои детские фантазии. Словно некий шут развлекает свою судьбу.
Да, что ходить далеко. Идеи возникают в голове, но состояние эмоционального равнодушия мешает им оформиться, и только осень создает климат, в котором они имеют шанс мерцать и раскрываться. Ведь для того чтобы вспыхнуть, чтобы завибрировать, им нужно обрести какую-нибудь тональность, какой-то цвет. Смена времен года, словно смена сезонов духа, обусловлена ритмом органической жизни. Быть наивным или быть циничным уже не зависит от моего я. Мои истины - это софизмы моей лени или моей печали. Я ощущаю, я существую, я мыслю, я живу по произволу мгновения, а не по собственной воле. Меня форматирует время, но я тщетно ему противостою - и поэтому я есмь.
М-даа… А повсюду люди, которые чего-то хотят. Такие маленькие кусочки плоти, а столько энергии и истерии. Поразительная подвижность.
Достигнув сумерек, начинаешь понимать, что запас трюков уже иссяк, а собственные гримасы и ужимки уже ни на кого не действуют. Возможно стоит больше напрягать свои силы, упражняясь в безволии и обучаясь безделью, противопоставляя азарту и желаниям горизонтальную благость лени. Хочешь побегать - ляг и лежи! Ведь мудрость искусства загнивания гласит, что гораздо веселее плыть по воле волн, чем бороться с ними. И таков удел всех тех, кому повезло родиться после собственной смерти.
Мы вспоминаем о времени как о ребячестве или как о безвкусице, а когда задумываемся о желаниях и досуге на их исполнение, то понимаем, что желать нечего, и поэтому, уже практически равнодушно, оставляем для себя лишь минуты досуга.
А иногда, для того чтобы освежить язык, я перестаю говорить. И вовсе не потому, что мне так хочется молчать. Просто, когда я задумываюсь обо все ртах, сквозь которые прошли эти слова,
обо всех загрязнивших их дыханиях, обо всех случаях, когда они были произнесены, меня передергивает от отвращения. Разве можно воспользоваться хотя бы одним из них не испачкавшись, не различив в каждом из них неприятный привкус чужой слюны.
И вот теперь, пока за окном играет и веселится осенняя непогода, я рисую шариковым карандашом новую иллюзорную действительность и ради нее стараюсь придумать новую фиктивную грамматику и новые слова, потому что старому миру и старым словам давно не хватает крови, а переливание крови на стадии агонии просто бессмысленно.
Осень на дворе, она словно редкое суеверие, уничтожает все критерии, и тогда я начинаю мыслить от случая к случаю, словно верю, что мои недомогания и мой бред могут иметь свои звездные часы.
Осень разворачивает мое нежнейшее настоящее в сторону севера и разворачивает меня, и я не в силах ей управлять. Именно поэтому я ее комментирую, удобно располагаясь между видимостью и ничем, между обманчивой формой бытия и его отсутствием, мечась между двумя ирреальностями, для того, чтобы подготовить свою душу к тихой радости плавирования в отстраненности от челяди, но не в конфронтации. Она должна созревать эволюционно, ее никаким рывком не поднять до сознания целесообразного, - оно должно, родившись, пусть и посредством такого слова, развиться самостоятельно, и только тогда будет жизнестойко…
(Похитители снов...) :)
