Отредактировано:17.11.10 00:37
[SIZE=+1]РАСКАЯНИЕ[/SIZE]
[COLOR=brown] Юрий Владимирович сидел на краю кровати, вглядываясь в бледные, изъеденные рубцами времени, но такие милые сердцу черты лица. Стук старинных часов гипнотизировал, и сознание независимо от воли превращало немощную старуху в прекрасную юную девицу. Ту самую белокурую красавицу в легком ситцевом платье, с которой дни напролет гулял по парку, когда не нужно было слов, а все читалось лишь во взгляде. Сколько времени прошло с тех пор? Полвека?
А кажется, будто одно мгновение...
Тогда им казалось, что они вечно останутся ветреными, с полными энтузиазма лицами и верой в счастливое и беззаботное будущее юными мечтателями. Глядя на стариков, у них просто в голове не укладывалось, что всего через мгновение они сами станут такими же – болезненными, вялыми и вечно ворчащими на все и вся…
Откуда взялась эта болезнь? Надо же было ей появиться в тот самый момент, когда Юрий Владимирович, наконец, понял, что это все. Что жить осталось всего ничего и что завтра, а возможно и сегодня вечером кого-то из них не станет. Что пора бы уже ценить отведенное кем-то свыше время, ведь его осталось совсем немного. Год? Месяц? А может всего час?
Может кто-то из них тихо умрет, пока играет его любимый «Спартак»? Сколько матчей он посмотрел за полвека! Страшно подумать! А ведь все это время он мог быть с ней, со своей Оленькой.
А она внезапно захворала. Спит теперь дни напролет и почти не разговаривает. Врач был на той неделе, сказал : «Крепитесь!», виновато опустил глаза и ушел прочь. Юрий Владимирович тогда не выдержал, зарыдал во весь голос, прижался к ее горячей щеке и все шептал, как сильно он ее любит, как боится потерять, а она нежно, обреченно-тихо гладила его седую голову.
Теперь то он знает причину, по которой случилась беда. Он отлично помнит тот день. Жарко было тогда - окна нараспашку. По телевизору футбол, в руке бутылка пива, Ольга накрывает на стол. И вдруг, откуда не возьмись эта синичка. Влетела в открытое окно, села на подоконник, вертит головой и осматривается. Оленька тогда очень испугалась. К большому горю, говорит, к потере страшной птица в дом залетает. А он, дурак, посмеялся над ней…
Но теперь иначе все будет. Только бы хворь эта прошла! А окна Юрий Владимирович запер и больше открывать не будет никогда, от греха подальше. Оберегов в переходе купил, свечей в церкви, да иконку божьей матери – одолеют вместе чары птицы негодной.
Проклятые часы монотонно делают свое дело, капают раскаленным оловом на нежную душу. Сколько оборотов этого дьявольского механизма отделяют Юрия Владимировича от одиночества? Вот пойти бы им в обратную сторону с той же быстротечностью! Тогда все было бы иначе. Уж тогда бы он, не сомневайтесь, изменил траекторию их жизни, минуя ненужные скандалы, упреки, пьянство, измены, этот чертов футбол, и окна раскрытые настежь…
Может тогда у них появился бы долгожданный сыночек. Тот, которому даже имя выбрали – Сережа. Тот, которому так и не суждено было появиться на свет из-за распроклятого пьяного нелепого дебоша, учиненного в ревностном порыве еще не обремененным сединами Юрой.
Совсем скоро случится то, чего он боится больше всего. До конца своих дней он останется в этой квартире, в которой окна заколочены навсегда – одинокий старик с тяжеленным грузом воспоминаний, угрызений совести и несвоевременных раскаяний.
Юрий Владимирович смахнул колючим рукавом пропахшего нафталином свитера выступившую слезу. Аккуратно, дабы не потревожить спящую, взял ее невесомую холодную иссиня-бледную ручку в свои горячие огрубевшие ладони, поднес к губам и сквозь слезы тихо просил прощения у той, что любила и терпела его все эти долгие, как одно мгновение, полвека. [/COLOR]
