Отредактировано:16.03.11 14:12
И Я СГОРАЮ В ТОМ ОГНЕ...
И я сгораю в том огне,
Что отражен в моем окне
В час заревой и час закатный,
И жизнь, дарованная мне,
Не мнится больше необъятной.
Горят, охвачены огнем
Непобедимым, день за днем,
Горят и гаснут дни и годы.
Сей мир - души не чаю в нем,
Хоть он лишил меня свободы,
Не дав спокойствия взамен.
Какой чудесный феномен -
Любить лишь то, что душу ранит:
Над пропастью опасный крен,
Существование на грани
Невесть чего. Исхода нет.
Любовь? Она лишь стылый след.
Покой? Но он нам только снится.
Так что же есть? Небесный свет,
В котором облако и птица.
Лариса Миллер.
_______________________________
О чем думаю, други мои?
Думаю о том, что всегда мечтала побывать в Японии...
И сейчас, читая об всех ужасах, которые постигли эту маленькую, стойкую страну, скорблю, плачу и преклоняюсь перед этими людьми...
Все, что сейчас происходит там, конечно, никого не оставляет равнодушным. И нам всем страшно. Я даже прдставить боюсь, что это реальность...
Еще думаю о том, что ни разу я не услышала в новостях слова "мародерство".
Об этом феномене, который наблюдается в тех районах Японии, которые подверглись жесточайшему испытанию природными катаклизмами, пишут почти что все социальные сети.
Ведь, обычно, после землетрясений, пожаров, наводнений, в местах пострадавших от них, начинают действовать мародеры, идут повальные грабежи того, что еще осталось, наступает хаос и беззаконие. Так было и в Новом Орлеане, так было на Гаити и в Чили. Ничего этого нет в Японии — ...ни одного сообщения о мародерстве и грабежах.
Более того, пишут, что где-то владельцы продуктовых магазинов снизили цены на продовольственные товары, а хозяева торговых аппаратов, продающих еду и воду, открыли их для общего пользования. В местах, где не осталось ничего, где местность представляет из себя месиво из обломков прежней благополучной жизни, жители помогают друг другу, вместе греются у костров, справедливо делят между собой пищу, уступают друг другу место в очереди.
Я преклоняюсь перед этим особым характером отношений в японском обществе.И это всегда влекло меня посетить страну Восходящего Солнца...
Удивительно, как они умеют чувствовать себя «в одной лодке».
В Японии не принятно показывать свое состояние и привлекать внимание к своим чувствам — всем и так понятно, что тебе плохо, держись и не подавай виду.
И еще, в стране низкий уровень преступности, эффективная полиция и гуманная система наказаний, которая старается вернуть оступившегося человека в общество. Этим занимаются и местные социальные комитеты, и общество в целом.
А главное, конечно, в том, что народ ощущает себя единым — на на словах, не в лозунгах, а на деле. Единая, сплоченная нация, которая защищает себя изнутри, с помощью самых традиционных методов — чувства локтя и сочувствия к ближнему.
Я прочитала сегодня в Dagbladet комментарий профессора социальной антропологии университета Осло Арне Калланда по этому поводу, где он рассказывает, как изучал документы, связанные с голодом в юго-западных районах Японии в 1732-33 годах.
— Никаких документальных свидетельств беспорядков, — говорит Калланд. — У японцев всегда первыми умирали мужчины и последними — дети. Как это отличается от того, что мы видим сейчас, например, в Африке — там жертвами стихии и голода становятся в первую очередь дети, а мужчины выживают, потому что сильные и могут побороться за себя.
Невольно начинаешь думать о том, как наше, российское общество повело бы себя в такой ситуации — случись такое наводнение и землетрясение, например, в Москве. Стали бы мы себя вести как японцы, или как гаитяне?
Скорблю и преклоняюсь.
Просто невозможно ничем помочь, ничего нельзя поправить...
И сейчас, как никогда, обостренно и беспомощно, я понимаю, что в условиях нарастающей инфляции, страха, ужаса, самым дешевым становится лишь одно - человеческая жизнь...
